— Благословения получить не мог, — заметила я, вспомнив, что муж говорил об этом.

— Точно. Ты, главное, не бойся, — продолжила Валенсия. — Все пройдет быстро. Распластает тебя Сандер на алтаре, и все, не до нежностей там. Потом вообще сознание потеряешь, а завтра утром наступит долгожданная свобода.

— Свобода? А как же дети? — вырвалось у меня.

Эффект от этих слов получился неожиданным.

— Слава Сайрону, никаких детей. О нет, не надо мне такого. От них портится фигура. И уж точно я не захотела бы рожать Каарху.

— Почему? — спросила, поднимаясь.

Коленки чуть-чуть дрожали, но не смертельно. Падать в обморок не хотелось.

— Как почему? — отозвалась Валенсия. — Жить-то хочется. Сандер что, ничего тебе не сказал?

— Не сказал — что?

Я не стала говорить, что он вообще мне почти ничего не рассказывает и я все узнаю гораздо позже остальных.

— Что быть его амери страшно и опасно. А чаще всего — смертельно.

Пришлось вновь присесть на кровать, чтобы не упасть.

— Что? Но как? Почему?

— А ты думаешь, выносить столь сильного ребенка каждая сможет? О нет, не сможет. Даже огненным сложно, ведь мы практически утратили силы. А Каархи их сохранили и приумножили. Высосет младенец все, до капельки. Правда, говорят, если Каарх полюбит свою амери, а та ответит на его чувства, то сможет выжить. Только каково это? Полюбить и потом погубить?

— А мать Сандера? Она тоже погибла?

— Нет, — фыркнула Валенсия раздраженно. Сразу видно — не ладили между собой женщины. — Мне так не повезло. Фриона жива и весьма здорова. В свое время этот союз наделал много шума.

— Почему?

Ох, кажется, кроме этого, мне уже и сказать нечего. Сплошное «почему?».

Валенсия странно на меня глянула:

— Ох, милая, они держат тебя в неведении.

— Как и вы, — многозначительно протянула я.

— Потому что Фриона — дриада.

Надо прилечь. Срочно.

Я навзничь упала на кровать, прикрыла глаза и попыталась унять шум в ушах.

— Вы ошибаетесь, — тихо, но твердо ответила ей через пару секунд. — Это невозможно. Физически. У дриад рождаются лишь девочки. И точка. Никаких сыновей. Никогда и ни при каких условиях.

— Моему мужу тоже все так говорили. Но тем не менее Фрионе удалось совершить невозможное.

В голове все перемешалось. Слишком много информации — противоречивой, невозможной и невероятной.

Как в такое поверить?

А вдруг я еще сплю? И все это мне снится? Открою сейчас глаза и вновь окажусь в старой, продуваемой ветрами комнатке за покрытой сажей печкой. А если прислушаться, можно будет услышать, как гремит кастрюлькой няня, как шаркает по полу, едва передвигая ногами.

Но это лишь мои фантазии. Мягкая кровать никуда не делась, воздух пропитан солью, а заходящее солнце определяет мою судьбу.

— Но как? — пробормотала я, открывая глаза и рассматривая потолок. — Как у нее получилось?

— Я ломаю над этим голову уже несколько десятилетий. Она просто исчезла на девять месяцев, а вернулась уже с ребенком.

— Мне интересно. Здесь вообще есть что-то простое и легкое? За что ни возьмись, все с секретом и какими-то тайнами.

Валенсия расхохоталась.

— Ох, дорогая моя, это только начало. Тебя еще совету не представили.

— А им-то что нужно? — несколько раздраженно бросила в ответ.

— Как что? — усмехнулась женщина. — Будучи женой Сандера и представляя императорскую династию, ты владеешь половиной острова.

Вот так живешь и не знаешь, что, оказывается, владеешь половиной острова.

— А я все думала, что это Ниардо так вокруг меня вьется? — произнесла с тихим смешком после нескольких секунд молчания.

Больше никаких эмоций новость не вызывала.

— Сын первого? Смазливый мальчишка. Все к тебе порывался попасть, Сандер не пустил. Но ты с выбором не спеши.

— Каким выбором? — рассеянно отозвалась я и вновь поднялась с кровати. Неловко переставляя ноги, подошла к балкону, хватаясь за стену, чтобы не упасть.

Где же ты, магия жизни? Почему не приходишь на помощь?

— Официального фаворита.

И эта туда же. Как будто без выбора любовника мне не прожить и дня.

— А я и не собираюсь спешить, — заверила родственницу, полной грудью вдыхая свежий воздух, так, что немного закружилась голова.

— Вот и правильно. После бала выберешь.

— Какого бала? — из последних сил, стараясь не сорваться на крик, спросила у Валенсии.

— Твоего бала, разумеется. Тебя же надо представить здешнему обществу, нанять личных слуг, выбрать придворных дам. Столько дел.

Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в оранжево-желтые цвета.

— Не хочу, — выдохнула еле слышно и сжала в руке невесомый тюль, который норовил попасть в лицо под воздействием легкого бриза.

— Мы не принадлежим себе, Тьяна, — серьезно ответила женщина. — И никогда не принадлежали. А от этого ритуала зависит слишком много жизней. Еще пара дней, и кристалл потухнет. Поверь мне, я знаю, что говорю, я была на твоем месте.

— Тогда надо готовиться, — глухо ответила ей и повернулась. — Чем быстрее, тем лучше.

Сработала Валенсия оперативно, позвала слуг, ждавших за дверью.

Каких-то тридцать-сорок минут, и я уже стояла в пещере под замком.

Пещера оказалась небольшая, с низким потолком, с капельками воды, которые собирались на стенках и мелодично срывались вниз. Освещения почти не было, лишь четыре тусклых светильника в каждом углу (это даже хорошо, лица не видно) и огромный черный глянцевый алтарь посредине, занимающий почти все пространство.

Пол холодный и влажный, от него моментально замерзли ступни, ледяными дорожками огромных мурашек пробежала по телу стужа.

Тонкая ритуальная сорочка тепла не прибавляла. Она была такой красивой, с дорогой вышивкой и драгоценными камнями! Алые всполохи огня, вышитые по подолу, к талии превращались в спокойные голубые воды.

Огонь и вода. Притяжение противоположностей.

Вздохнув, подошла поближе к камню, коснулась гладкой поверхности, пытаясь уловить хоть что-то. Ничего. Мертвый, бездушный, пустой. По крайней мере, пока.

Ногам становилось все холоднее. Не теряя времени, легко забралась на алтарь (чего стесняться, все равно меня тут распластают), подтянула колени к себе и обняла их руками, пытаясь хоть немного согреться. Помогло мало. Камень подо мной тоже теплом не отличался.